Насущной потребностью любой культуры, будь то культура личности или культура общественной группы, является создание картины мира и осмысление места человека в нем. Однако разные виды культурного сознания по-разному формируют картину мира. Для сознания идеологического (собственно идеология, этика, политика и т.п.) характерно формирование более или менее целостной концепции мира и человека, то есть законченной системы мировоззрения, логически и фактически доказательной, вербализованной в четких постулатах и, как правило, непротиворечивой. Аналогичным образом формируется картина мира в научном сознании, поскольку оно имеет отношение к культурологическим проблемам: так, фактом культурного сознания становились, например, античная концепция мироздания, гелиоцентрическая система Коперника, теория относительности Эйнштейна и т.п. Религиозное сознание также создает более или менее законченные концепции мироздания, но в них существенную роль играет уже не только рациональное мышление, но и эмоциональное осмысление мира, в силу чего религиозные концепции используют не столько логическую, сколько психологическую доказательность, и в силу этого в меньшей степени приведены в систему, обнаруживая иногда прямую нелогичность и противоречивость. Нередко (но далеко не всегда) концептуальные картины мира и человека возникают в художественном сознании, в области искусства и особенно литературы (например, в творчестве Рабле, Руссо, Достоевского и др.). Однако в силу образной природы искусства концепции мира и человека в нем еще более эмоциональны, еще менее приведены в логическую систему, хотя и достаточно последовательны. Часто отдельные, концептуально важные постулаты даны в произведениях искусства не в форме прямых высказываний, а в форме конкретных образов: так, любимая идея Достоевского о необходимости смирения и сострадания воплощена в таких персонажах его романов, как Соня Мармеладова, князь Мышкин, Алеша Карамазов, старец Зосима и др. Поэтому выявление концепции мира и человека в художественных произведениях требует интерпретации, то есть «перевода» с художественного, образного «языка» на язык понятийно-логический.
Принципиально иначе обстоит дело в сфере обыденного сознания, то есть сознания большинства людей (см. гл. V). Разница заключается прежде всего в том, что обыденное сознание не создает цельных и законченных концепций человека и мира. Картина мира и человека здесь принимает форму не мировоззрения, а мироощущения, миросозерцания. Это значит, что она складывается стихийно, в процессе практического освоения мира человеком, под воздействием непосредственных жизненных впечатлений, которые весьма редко формулируются в виде правила и закона: в условиях обыденного сознания и обыденной жизни обобщение непосредственного опыта существует, как правило, в виде пословиц и поговорок, образных по своей природе, но и то далеко не всех. В силу этого картина мира в обыденном сознании может быть и сколь угодно противоречивой: даже в пословицах заложена эта противоречивость, так что едва ли не на каждую пословицу можно подобрать другую, ей противоречащую, например: «Ложь до правды стоит» — «Бог правду видит, да не скоро скажет», «Кто рано встает, тому Бог подает» — «Кто долго спит — тому Бог простит», «Все под Богом ходим» — «На Бога надейся, а сам не плошай» и т.п.
В картине мира, создаваемой обыденным сознанием, очень важное значение имеет практически-поведенческий аспект: во многих случаях человеку обыденного сознания важно не столько принципиальное строение мира, сколько насущные «рекомендации», как надо поступать в данном конкретном случае. (Это не означает, разумеется, что в среде обыденного сознания не могут появляться своего рода «философы», приведшие свое мироощущение к некоторой логической упорядоченности и любящие поговорить о том, как устроен мир.) В то же время картина мира и человека в обыденном сознании каждой отдельной личности достаточно устойчива, чему не мешает даже ее противоречивость, которая становится формой осмысления, освоения реальной жизненной противоречивости и диалектики.
Еще одна особенность обыденного сознания состоит в том, что картина мира в нем создается не только в результате непосредственной жизненной практики, но и под более или менее сильным воздействием концепций мироустройства, возникающих в идеологии, религии, науке, искусстве. Влияние это может быть очень сильным, иногда решающим (католицизм в средневековой Европе), а может почти не сказываться на уровне бытового сознания (идеология «просвещенного дворянства» в России первой половины XIX в.), но всегда так или иначе оно присутствует. Сила указанного влияния зависит также и от конкретной личности, активности пропаганды, состояния средств массовой информации и некоторых других факторов. В результате обыденное сознание представляет собой не концептуально-мировоззренческий монолит, но довольно пеструю картину, требующую в каждом отдельном случае конкретного анализа.
Источник:
А. Б. ЕСИН Введение в культурологию
